Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Самое время это сделать. – Витя поднял стакан.
Они выпили. Курить в рюмочной не запрещалось, и они достали сигареты.
– Ты знаешь, что тайное правительство – это гигантские насекомые? – спросил Витя. – Вроде бы шершни.
Потом он несколько раз чихнул. Селиванов достал телефон. Пропущенных вызовов не было. Эсэмэс тоже никто не прислал. Он поискал в контактах номер.
– У тебя знакомые бляди есть? – подал голос Витя. – Я одну знаю. Можем сходить к ней. Она беззубая.
– Подожди.
Селиванов вышел на улицу и нажал вызов. Ответил пожилой мужчина.
– Здравствуй, дядя Петя.
– Кто говорит?
– Миша.
– Миша? Ах, Миша! Доброе утро, Миша. Давно не виделись.
– У меня к вам дело.
– Хочешь денег занять?
– С чего вы решили?
– В прошлый раз так и было. Ты звонил занять денег.
– Сколько взял? – спросил Селиванов.
– Нисколько. Ты приехал ночью на такси. Потом уснул у меня в прихожей на диване. А утром ушёл.
– И всё?
– Забыл полбутылки коньяка. Если хочешь, можешь забрать. Я поставил в сервант.
– Могли бы выпить.
– С моей-то поджелудочной? – сказал дядя Петя.
– А чего с ней не так? – спросил Селиванов.
– Она каменная.
– В каком смысле?
– Не знаю. Врач так сказал. Я делал УЗИ. И врач сказал, что у меня поджелудочная как камень. А ещё желчный пузырь кривой. В общем, мне лучше не пить.
– Ладно, может, заберу.
– После карантина. Хорошо? Сейчас я тебя не пущу.
Вышел Витя.
– Так что, Миша? Ты хочешь занять денег? – спросил дядя Петя.
– Нет. Хочу встретиться с отцом. Вы знаете, где он?
– Конечно. Недалеко от Спасо-Парголовской церкви.
– Давно туда переехал?
– Ты же знаешь, он на месте не сидит.
– Какой адрес? – спросил Селиванов.
Дядя Петя продиктовал.
– Записал?
– Я запомнил. Спасибо, дядя Петя, до свидания.
– До свидания, Миша.
– Слышишь, – сказал Витя. – Если ты застудишь ноги, у тебя вены вылезут размером с канаты. Идём к Шурику, он тебе даст какие-нибудь штиблеты.
Шурик занимался ремонтом обуви. Последний раз Селиванов видел его года три назад.
– А он жив?
– Конечно. Только в магазин зайдём. У тебя есть деньги?
Они прошли полквартала, встретив всего пару прохожих. Было прохладно. Время от времени из-за туч выглядывало солнце, но тут же снова пряталось.
– Менты, – сказал Витя.
Навстречу им медленно ехал патрульный автомобиль. Витя достал из кармана маску, уронил, наступил на неё, подобрал и торопливо натянул на опухшее, небритое лицо. Селиванов прикрыл лицо ладонью. Но полицейские даже не посмотрели в их сторону.
В магазине Селиванов взял три бутылки водки. Еду покупать не стал. Витя сказал, что у Шурика полно закуски.
* * *
Дверь открылась, и проём заслонила гора. Селиванов с трудом узнал Шурика. Теперь он весил под триста килограммов. Стоял, опираясь на металлические костыли, и тяжело дышал.
– Привет, ребята, – сказал Шурик неожиданно тонким голосом. – Проходите.
Они вошли. Селиванов машинально наклонился, чтобы развязать шнурки на ботинках.
– Помнишь Мишу? – спросил Витя.
– Да, конечно.
– Давно не виделись, – сказал Селиванов смущённо.
– Это неудивительно. Я редко выхожу, – ответил Шурик.
В комнате он сразу лёг на двуспальную кровать без ножек, заняв её целиком. Витя принёс три стакана.
– Я не буду пить, ребята. Но вы не стесняйтесь.
– Точно?
– Да, да, пейте. Поговорим. Мне ужасно одиноко.
Шурик рассказал, что жена бросила его два года назад. Она забрала детей, двух дочерей-школьниц. Это было ужасно. Он обожал их. Как-то раз Шурик попытался встретиться с ними, дождался у школы. Но дочери убежали, увидев отёчного монстра.
– Всё наладится, старик, – сказал Витя и похлопал Шурика по спине. Тот лежал на животе.
– Не думаю, – вздохнул Шурик. – Мне кажется, я скоро умру. Вряд ли доживу до конца года.
Селиванов попытался представить, как будет выглядеть гроб, в который положат Шурика. И сколько понадобится людей, чтобы его дотащить.
– Тебе нужна операция. Откачать жир. И зашить в желудок специальный баллон. Как у Соловьёва.
– Но у меня нет денег. Я не работаю. Клиентов мало. Пенсия по инвалидности копеечная. А ещё алименты.
Это было невыносимо – смотреть на огромную кучу человеческих страданий.
– Мы тебе поможем, – сказал Витя. – Не знаю только как.
– Спасибо, друзья, я тронут. Выпивайте, не обращайте на меня внимания.
– У тебя ведь даже бабы не было давно, правда?
– Да, конечно. Ни одна женщина не захочет даже просто посидеть со мной рядом и подержать за руку.
Шурик раскачался и перевернулся на бок. Кровать затрещала. Он был похож на морского слона. Селиванову пришла в голову дурацкая картинка. Он подбрасывает кусок морковки, и Шурик ловит её в воздухе своим огромным ртом.
Витя разлил водку в стаканы.
– За тебя, Санёк! За твоё счастье.
– Спасибо, ребята.
– Кстати, у тебя нет каких-нибудь ненужных ботинок?
– Посмотрите в кладовке. Но там хлам, рвань.
– В кладовке, – сказал Витя.
– Потом, – махнул рукой Селиванов.
Они выпили.
– Слушай, а закусить есть? – спросил Витя.
– Конечно. В холодильнике. Мне мама приносит продукты.
– За твою маму!
Витя сходил на кухню и вернулся с яблоком и сыром.
Они продолжили пить и разговаривать. Селиванов не заметил, как уснул, сидя в старом советском кресле. Ему приснилось, что он тореадор, а вместо быка на него выпустили неуклюжего морского слона. Надо было проткнуть его саблей. У Селиванова не поднималась рука это сделать. Морской слон был жирный, жалкий и беззащитный. Толпа требовала крови. Им нужно было убийство. Селиванов уронил саблю и заплакал. На этом сон прервался. Он проснулся и увидел в полумраке голую тощую морщинистую женщину. Она ползала по туше Шурика. Рядом стоял Витя и давал указания.
– Ищи, ищи.
– Да ищу я, ищу, – отвечала она шепеляво.
– Не надо, ребята, просто отдыхайте, развлекайтесь, – отвечал Шурик.
– Санёк, это же живая баба. Она всё сделает.
Селиванов сходил в ванную, умылся. Вернувшись, он увидел, что женщина сидит на его месте и пьёт пиво из литровой пластиковой бутылки.
– Маринка, ты такая дура, – бормотал Витя. Он сидел на полу. Голова свесилась на грудь.
Маринка лягнула его ногой. Витя лязгнул зубами и повалился на спину. Шурик молча смотрел на происходящее.
– Я пойду, – сказал Селиванов.
– Оставайся. Уже ночь, – ответил Шурик. – Если хочешь лечь, на кухне есть диванчик.
– Спасибо.
Он вышел на кухню и лёг. За окном что-то шелестело. Кажется, шёл дождь. Пришла Марина и стала рыться в холодильнике, отклячив голый зад. Селиванов подумал, что эта шалава сожрёт продукты, которые несчастному Шурику принесла старенькая мама. И заплакал.
– Ты чего? – спросила Марина. Она жевала.
– Ничего, – сказал Селиванов.
– А я паштет ем.
Она ушла. Селиванов почувствовал, что трезвеет. Ему стало страшно. Он сходил
